Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

- Но все не так плохо, -- говорит он. -- У меня есть полицейский
значок, пистолет и пенис.
(С)
Когда я беру в руки интересную книгу? Правильно, тогда, когда у меня совершенно нет на нее времени. В "Букинисте" у меня в руках сам собой оказывается Джером К. Джером - и я понимаю, что такое настоящий английский юмор. Я понимаю, что написанное - сотню раз боян, но он написан в очень верном тоне, который не передать в пересказах. я все равно смеюсь. Я вспоминаю, что смех - это защитная реакция. И я считаю - раз, я считаю, - два, я считаю - три. Это происходит помимо моей воли, как чихание, как зевок, как отрыжка, - я открываю нигму и забиваю в поиск "Чак Паланик. Колыбельная." Чужая боль очень хорошо подходит для того, чтобы не думать, есть ли у тебя своя. Но большой брат не следит за тобой. Большой брат поет и пляшет. И ты не можешь понять, есть ли у тебя боль. Под землей - ровно и уютно. Под землей я думаю о тихих водах реки, о крытой брезентом лодке, я напеваю старую известную песенку лодочниц-динамисток. А над землей я радуюсь, что у меня нет баюльной песни. И я считаю - четыре, я считаю - пять, я считаю, - шесть.

@темы: Литература, Настроение, Фильмы, книги, рецензии

---

Кажется, я соврала Виконту. Более того, я соврала Виконту в игрушке, которая называется "Я никогда не". А это нехорошо.
То, что я ответила - в моей жизни было, и даже неоднократно. А дрим-роли у меня, похоже, попросту нет. Да, я бываю очарована персонажами - как Урсусом, Питером Бладом, группами лиц - как трое из леса, писателями - как Гюго, как Дьяченко, мирами - как те, что создают Крапивин или Фрай (эти двое примечательны тем, что их реальности связаны между собой, и потому безграничны), историческими личностями и даже эпохами - такими как Наполеон и его Империя. Но каждый персонаж вызывает скорее желание пообщаться с ним, чем быть им. Я долгое время не могла уложить в своей голове, что людей, которые описаны в книгах никогда не существовало. Я воспринимала их уже как готовые личности, и не считала нужным вставать на их место. Исключения очень редки. Одно время мне очень хотелось быть Лилей Брик.

Но есть еще одна женщина. Редкостная дрянь. Аристократка. Сумасшедшая.

@темы: Литература, Настроение, С флэшбэком и глюками

---

Автор: varan_

баллада об офисном планктоне

-Вы, конечно же, понимаете, что это поездка очень ответственная, и я вообще сомневаюсь, что вы сможете с ней справиться. Надеюсь, вы достаточно хорошо подготовились, мне не хотелось бы потом за вас краснеть. Помните, это они вам в лицо будут смотреть и улыбаться, а потом на аппаратном совещании обязательно скажут, что вы тупица. Лучше бы вообще не ехать вам, но другого выхода нет, поэтому придется вас отправить.
На тридцатой минуте этой тронной речи меня милостиво отпускают за порог кабинета.
Я иду на негнущихся ногах и чувствую, что зубы скоро сотрутся в крошку, а щеки покрыты красными пятнами. Дрожь пробирает до самых лопаток, голова кружится – кажется, вот-вот упаду в обморок.
Завтра я лечу в Москву на конференцию. Задача простая – зайти в головной офис, отметиться, послушать умных людей, выступить, если дадут время, с докладом. Если не дадут – и Бог с ним, там важно не мысль донести, а поставить галочку. Но я, конечно же, пятнадцать суток готовил этот доклад, переделывал ночами презентацию, показывал ее разным смежным специалистам и делал массу других телодвижений.
Больше всего на свете я боюсь ее потерять. Потерять ту, что вскормила меня и вспоила, прикрыла наготу и предоставила ночлег – прекрасную дефицитную менеджерскую работу. Ну и все, что к ней прилагается, конечно. Квартиру по ипотеке, машину в кредит, работу почти круглые сутки, отсутствие времени на личную жизнь, чужие повышения в обход меня. Я ничего не могу сказать в свою защиту – впереди еще четырнадцать лет ипотеки, и все, что поручают мне, я выполняю безоговорочно, вежливо улыбаясь.
В самолете я даже спать не могу. Накрывает страхом, пол уходит из-под ног, даже когда я сижу. Хочется кричать, надевать кислородную маску и проситься на выход. Лихорадочно учу наизусть каждую цифру в докладе. Все вместе они призваны доказать, что мы улучшили, увеличили, облегчили и разработали в пять-десять раз больше, чем все наши конкуренты вместе взятые.
Дедок на соседнем кресле косится на меня время от времени. Когда привозят чай, он помогает собрать рассыпавшиеся распечатки и участливо спрашивает:
-Что, сынок, тяжко тебя колбасит?
Я от неожиданности отвечаю в тон аксакалу:
-Это тебя, дед, колбасит, а я речь учу.
-А я думал, ты дунул чего для храбрости.
-Надо говорить – принял. А я вообще трезвенник. У меня одна ипотека всю печень уже съела, какой дунул. Да я если на пять минут опоздаю, мне душу заложить придется, чтобы выкрутиться.
-И дорого душа твоя стоит?
-Не разводи, дед, я пока еще работаю.
-Так ведь призрачно все в этом мире бушующем.
-Не, не отдам душу.
-Да мне и не надо, - смеется дед. – Интересно было, сколько ты попросишь. Знаешь, милок, уж больно у тебя вид жалкий. Я тебе и так помогу. Только ты мне скажи, чего хочешь.
Тема, само собой, затасканная. Я тут спец, у меня сестра парапсихолог. Каждые полгода новую телегу катит: трансерфинг, НЛП, визуализации, тибетские знахари… Ну да что такого, пошутим да и разойдемся.
-Я бы, дед, хотел уже не бояться. А то мне сороковник скоро, а так трясусь, словно в пятом классе физику не выучил.
-Сделаем, - говорит дедок, звонко прищелкнув пальцами. – Только ты, смотри, до конца теперь иди.
В аэропорту меня встретили на машине. Офис впечатлил – дорогой, с высокими окнами, с вышколенной охраной на входе. Я зарегистрировался и пошел в зал.
Тут начались неприятности. Зала не было; в небольшой совещательной сидели полтора десятка человек. Во главе стола расположилась невысокая дама средних лет. Она внимательно посмотрела на меня и продолжила речь:
-Новогодний буклет, который готовят наши коллеги, обсудим позже, а сейчас речь пойдет о другой важной задаче – новогодней сувенирной продукции. Ситуацию доложит Владимир Иванов, наш партнер из Липецка.
Все повернулись ко мне, а я, кажется, отчаянно покраснел. Что вообще происходит? Я вылетел из Красноярска на конференцию нефтяников, а прибыл в Москву из Липецка на совещание по новогодним сувенирам! Я рехнулся? Вот дед, вот удружил! Я бы сбежал, но ипотека! На мне висит ипотека! Если этот дед подсыпал мне в чай волшебный порошок – хорош же я буду по возвращении в Красноярск! Напился в самолете, отказался выступать, выскочил из зала! Нет, так просто я им не сдамся, наверняка это был казачок, засланный конкурентами!
Широко улыбаясь, я поднялся со своего места. Портфель на входе отобрали охранники, надо как-то выкручиваться.
- Вы точно уверены, что вопрос именно новогодних сувениров сейчас наиболее актуален?
-Более того, Владимир Петрович, я настаиваю на том, чтобы услышать ваше мнение именно сейчас.
Когда-то мне удавалось дурить преподов, надеюсь, прокатит и с этими бандитами.
-Главное, что хотелось бы сказать относительно сувенирной продукции в этом году – она должна быть полезной. Сколько можно заваливать потребителей уродливыми плюшевыми игрушками, банальными календарями и ежедневниками? Давайте проявим фантазию! Сделаем фирменные наборы елочных игрушек? Или купим шампанского и к нему -отличные этикетки? Или же качественные, повторюсь, качественные флэшки? А может быть, даже жесткие диски? Главное – понять, что ждут от нас потребители и партнеры… и какое сообщение хотим передать им мы!
Окружающие напряглись, и я решил сдобрить свое выступление шуткой.
-Нам важно не уподобляться производителям банальностей. Иначе так и будем всю жизнь изображать изобилие в виде горы фруктов, а если захотим изобразить еще и здоровье, из этой горы, что, будет выпрыгивать нагая девушка?
Мне-то, конечно, хотелось рассказать про кролика в военной форме, сидящего на яйцах и символизирующего Красноармейский бизнес-инкубатор (Красноармейск – это поселок такой, вы только лишнего не подумайте), но я решил промолчать. Тем более, что после моей зажигательной речи посыпались предложения, и к исходу первых полутора часов добрались до более-менее вменяемых, оставив в покое девушку, яйца и кроликов.
Домой я поехал на той же служебной машине. Мы долго петляли по закоулкам, по каким-то темным улицам, пока не добрались до места. Я вышел, пошатываясь от усталости, не включая света, нашарил кровать, кое-как стащил с себя одежду и уснул без сновидений.
Проснулся я от звонка телефона.
-Что вы себе позволяете! – услышал до боли знакомый голос. – Уже 9.15, а вас до сих пор нет на работе! Вам никто не разрешал опаздывать! Срочно жду от вас отчет о командировке!
Свою красноярскую начальницу я никогда, ни при каких обстоятельствах, ни с кем не перепутаю. Я даже обрадовался, что жизнь вернулась на круги своя. Вчерашнее выступление стало казаться бредом, но где же я был на самом деле – так и осталось загадкой.
Так все и понеслось. Успокоиться я не успел, так как жизнь стала выделывать удивительные чудеса. То по пути в офисную столовую я снова оказывался в креативном агентстве и за полчаса должен был выдать 15 слоганов для новогоднего буклета; то посреди совещания о вывозе за границу сотрудников на корпоратив я вдруг обнаруживал, что тщательно подготовленный доклад превратился в буклет по новейшим исследованиям в нефтедобыче, а потом звонила секретарша, и говорила, что меня ждут сотрудники головного офиса, только что прилетевшие из Сургута.
Начальниц у меня теперь было двое. Одна, которую я воспринимал почти как родную, продолжала выносить мне мозг своими придирками; другая не могла сказать ни «да», ни «нет» без многочисленных экивоков и реверансов. Как идиоты, отсиживались мы на совещаниях, а потом собирались в курилке или около туалетов, чтобы выяснить, кто что понял из ее указаний, и выработать хоть какую-то стратегию действий.
Поначалу я как-то еще надеялся на вторую зарплату. Но мини-выписка четко и недвусмысленно подтвердила, что ипотек у меня теперь две, и машин тоже. Правда, радости мне от этих приобретений было немного: машиной я не успевал пользоваться, так как постоянно переносился с одной работы на другую, а ипотечные квартиры видел лишь по ночам, да порой и в темноте.
И боялся я теперь вдвое больше обычного: страшно было представить, как я буду жить, лишившись обеих работ, обеих зарплат и имея на руках два долга по ипотеке.
В больницу меня увезли с совещания по продлению договора с поставщиками запчастей.
Долго втыкали иголки в разные части тела, потом подключили к капельнице и оставили в покое. Пришел врач, долго произносил сложные слова, а в конце перешел на русский язык и сказал:
-Готовьтесь провести здесь месяц.
-Какой месяц, вы что, с ума сошли?
-Вы русский язык понимаете, молодой человек? Я сказал: ме-сяц.
У меня все упало куда-то в район плинтуса. Я попытался встать - и понял, что не смогу. Потом из темноты выплыла тетка и сообщила, что будет меня пока что брить и мыть. Я закусил угол подушки, чтобы не зарычать, и закрыл глаза.
Спустя две недели за окном вдруг появились зеленые листочки. На подоконник стали прилетать голуби. Кто-то принес мне на тумбочку цветок, и он медленно стал раскрывать свои лепестки.
Когда роза распустилась полностью, позвонила родная нефтяная начальница и тоном, не терпящим возражений, намекнула, что мне следует написать заявление по собственному, пока на меня не повесили превышение и растрату.
-Оплатим все и премию выпишем, но вы же понимаете, что не сможете выполнять ту работу, которой мы от вас все ждем? И мы не можем ждать дольше!
Я посмотрел на зеленые листья так, словно увидел их впервые в жизни. И все подписал.
Когда меня наконец выпустили из больницы, я не удивился, обнаружив, что стою перед кабинетом начальницы номер два. Уже вовсю бушевало лето, было жарко и влажно, цвела сирень. Я даже думать не стал, написал заявление и вышел.
Правда, с продажей квартир мне пришлось покрутиться. Но зато машины ушли влет, как медом намазанные. Впрочем, я и сам их любил, только редко видел.
Купил рюкзак, покидал туда пару штанов и свитер, положил любимые книжки, раскидал деньги по нескольким кредитным карточкам и возблагодарил деда за подарок.
В первой жизни поехал в Аргентину, а во второй – на Кипр. Вышел на берег Средиземного моря, сел на горячий песок, полной грудью вдохнул чистый воздух с Кордильер и засмеялся.

@темы: Литература, Творчество

---

Неаппетитное. Рецензия.

Все-таки она талантлива. Талантлива как черт. Кажется, ни один писатель не заставлял мою душу так шевелиться. Не возвышенно трепетать, не содрогаться в предвкушении, или отвращении, не гореть возмущенно. А так. Так, как будто душа умерла и в ней завелись черви. Скользкие, короткие, толстые кишащие личинки.
Но это уже не плохо. черви - уже не амебы, уже не папоротники, не хвощи, не одноклеточные. Есть шанс, что в душе заведутся звери, может быть - птицы, а если повезет, то и что-нибудь разумное. доброе, вечное.
За последнее "Ваш Пушкин что, расист? - Нет, наш Пушкин - эфиоп." вообще готова простить очень многое - нелицеприятную прямолинейность, отсутствие позитивных мнений, неуважение к популяции людей в целом. Ну по-разному люди устроены, что уж тут поделать. Кто-то всегда будет видеть только хорошее, кто-то - только плохое.

На обложке цитата - "...Её щедрая проза кишит той причудливой живописью, что заполняет картины Босха"
И вот, я начинаю думать, а чем же они вообще-то отличаются? Ведь Босха я люблю сразу, без раздумий. Ведь его картины тоже обличают - так же иносказательно, метафорично, так же прямолинейно. Нахожу у него гораздо более позитивную палитру. Нахожу у него больше скромности(тут очень расхожее, но объяснить точнее не могу.). А в остальном - и вправду.
Как говорила моя незабвенная Анна, (как бы хорошо ее сюда!) не важно, что ты читаешь. Важно то, как ты воспринимаешь прочитанное. Так что от творчества Толстой во мне вполне могут появиться птицы.
Уф! Одно есть. *Решительно смотрит на оставшиеся три книжки*

@темы: Литература, Фильмы, книги, рецензии

---

Сказка

Одной маленькой девочке Маше на день рождения подарили рыбу.
А дело было так.
Маша с вечера легла спать, вся в волнении. Она никак не могла заснуть, все думала – подарят ей куклу в розовом платье или того плюшевого мишку? Или, может, даже еще что-нибудь более прекрасное. Например, и куклу в розовом платье, и того плюшевого мишку. Или даже еще и в синем платье тоже куклу подарят.
Так она думала, думала, а за окном становилось все темнее и темнее, и, наконец, стало так темно, что Маша и сама не заметила, как заснула.

Наутро же не было ни куклы, ни того плюшевого мишки, а была вся семья, огромный круглый аквариум, и в нем – пузатая пятнистая рыба неопределенного цвета. То она была как будто бы сероватая, а то отливала зеленым пополам с оранжевым. Мутная рыба была, в общем.
Она, эта мутная рыба, лежала на дне, лениво пошевеливала плавниками и время от времени еще более лениво открывала рот. Из-под надбровных дуг она сурово смотрела на Машу.

Маша от растерянности не могла даже и рта раскрыть. Но она была девочка воспитанная, поэтому широко улыбнулась, и умная, поэтому решила сперва разобраться, потом уже поднимать восстание. Мало ли что, может, кукла у них в прихожей припрятана.
Но и в прихожей куклы не оказалось. И вечером, когда празднование, торт и газированная вода подошли к концу, Маша поняла, что с рыбой придется выяснять отношения незамедлительно.
-Ты пускаешь дурацкие пузыри! – сказала Маша, входя в комнату. – Зачем ты мне? Ты даже косички заплетать не умеешь! Плыви отсюда, дурацкая рыба!
Маша старалась говорить грозно, но в конце предложения голос предательски оборвался и подбородок задрожал.
-Надо мной все девчонки во дворе будут смеяться!

Рыба всплыла повыше и открыла рот пошире. И заговорила приглушенным нечеловеческим голосом:
-Во-первых, попрошу обращаться ко мне уважительно! Я не просто какая-то там рыбешка, я Рыба С Большой Буквы, а если будешь и дальше так плохо себя вести, то я буду для тебя РЫБА С ПРОПИСНЫХ БУКВ, имей в виду!
И так как Маше нечего было ответить на вполне законное возмущение дареной Рыбы, та продолжила:
-Имей в виду. Ты даже представить себе не можешь, как тебе повезло.
На Машином лице отчетливо отразилось: не могу, хоть ты в лепешку разбейся – но не могу.
-Меня надо кормить три раза в день, чистить мне дом каждую неделю, и разговаривать утром и вечером, - продолжала выкатывать свои требования Рыба. – Если пропустишь, пеняй на себя!

Маша подумала, что, может, девчонки-то и не будут смеяться. Пожалуй, даже и позавидуют. Хотя, чему они позавидуют? Куклу хоть во двор бы вынести можно было, а что делать с Рыбой, пусть даже и с большой буквы?
-Может, тебя отпустить в море, а ты за это выполнишь три моих желания?
-Еще чего не хватало! Ты хоть знаешь, какая на море нынче грязища? И я родилась не для соленой воды! Я – Домашняя Рыба, и должна оставаться на своем месте, как и все нормальные существа. А про три желания ты и думать забудь. Это только в книжках пишут да в анекдотах рассказывают. Мы, Рыбы, не для этого на свет появились!

-А для чего вы на свет появились? Большие Домашние Рыбы? – Маша спросила самым сладким голосом, каким только умела.
Рыба, кажется, немного смягчилась, хотя и виду не подала.
-Мы Разговариваем С Людьми, - и Большие Буквы так и прочитывались в ее голосе. – Мы изрекаем мудрость Всего Мира – для тех, кто хочет и может услышать.
Маша подумала, что ей бы хватило решенных задачек по математике. Но, как говорится, чем богаты. Тем более, что в Маше проснулось любопытство.
-Скажи какую-нибудь мудрость, Рыбочка, ну пожалуйста, что тебе стоит?
-Спать нужно ложиться вовремя! - изрекла глубокомысленно Рыба, и опустилась на дно, повернувшись к Маше хвостом.

«Стало быть, пора в кроватку», - сообразила Маша, и натянула одеяло до самого носа.
В субботу нужно было делать уроки. В шесть лет дети еще не ходят в школу, но вот подготовкой к школе Маша занималась вовсю. Математика у нее как-то не очень и получалась, но, с другой стороны, а что будет зря простаивать Рыба? Тем более, что она уже проснулась и лениво кружила по периметру аквариума.
-Рыба, а Рыба! Доброе утро! – Маша даже рукой помахала, чтобы с Рыбой быстрее подружиться.
-Доброе, - ответила Рыба. – Как спалось, о мой Человечек? Чего тебе хочется больше всего сегодня?
-Помоги мне решить задачки по математике, - попросила Маша, прижимая к стеклу учебник, раскрытый на нужной странице.

-Хорошо. – Рыба наморщила лоб и пробежала глазами по страницам. – Чтобы решить задачки по математике, тебе нужно прочитать текст основной главы, потом сделать задание по образцу, после чего по тем же правилам решить задачки.
-Ты что, совсем? – Маша топнула ногой. – Это, выходит, и есть твоя мудрость? Ты ответ просто сказать не можешь, тебе издеваться надо?
-Это ты совсем. – Отрезала Рыба и повернулась к Маше хвостом. – Я что, дура тебе, ответы по готовому подсказывать? Ты кому нужна будешь через десять лет, если только списывать и научишься? А ну марш заниматься! Будут конкретные вопросы – придешь и спросишь, а до тех пор чтоб я тебя не видела!
Недели через две Маша заметила, что Вся Мудрость Мира в Рыбином исполнении помогает: она вдруг получила несколько пятерок по математике, и на родительском собрании ее похвалили.

Маша решила усложнить Рыбе задачи.
-А Петров из восьмой квартиры отобрал у меня мячик!
-Я-то тебе зачем? У тебя руки есть?
-Есть.
-Вот вытяни правую. Теперь согни. Теперь подогни пальцы к ладони, да, вот так. А теперь большим пальцем их как бы накрой.
-Ну, согнула… Ну, накрыла.
-Молодец. Вот иди теперь во двор, подойди к Петрову близко, повтори на счет «три-четыре», а потом со всей дури кааааак дай ему в глаз!

Скоро к Маше вернулся мячик. А Петров из восьмой квартиры, потрясенный ее поведением, принес как-то утром под окно гору желтых одуванчиков. Маша вся перемазалась, пока расставила их по баночкам из-под варенья, ей пришлось даже некоторые стаканы использовать.
Жизнь шла все веселее, но однажды Маша пришла домой очень грустная.
Такая грустная, что Рыба начала разговор сама:
-Что случилось? Ты сегодня на себя не похожа.
-Новая воспитательница пришла.
-И что? Старая была лучше?
-Старая не заставляла доедать кашу. А эта сказала, что если я не доем, то выльет мне эту кашу прямо за шиворот. А если кто будет не спать в сон час, того голого на окно поставит. Без трусов.
Рыба некоторое время никак не могла поставить в нужное положение челюсть. Она открывала рот – и снова закрывала. Но все-таки взяла себя в плавники и сумела пропустить первое, что пришло ей на ум. Да и то правда – как может шестилетняя девочка раздобыть автомат Калашникова?

-Иди к родителям. Пусть говорят с заведующей.
-А если мне не поверят?
-Тогда придется отказаться от каши наотрез.
-Да??? И опозориться при всех?
-Да. Или пусть вывалит – и тогда ты можешь вставать и идти домой. По пути зайди куда-нибудь, сфотографируйся. К Петрову из восьмой квартиры зайди, у него сейчас каникулы. Или пусть уже покажет, что пугает детей зря. Все поняла, или запишешь?
Заведующая вопрос решила быстро, Машин папа, если хотел, мог любого на уши поставить. Потому что он был замечательный.

Маша теперь была желанным гостем у всех ребят со двора, ее принимали в любые игры: благодаря Рыбе она всегда знала, как быть и что делать дальше, а еще могла стукнуть кого надо, а кого надо – пожалеть и развеселить. Подготовка к школе шла успешно, и ее могли взять в хорошую школу даже без первого взноса. Маша и Рыба зажили душа в душу, и вечерами с удовольствием вели задушевные беседы.

Коленку Маша разбила сильно, вдребезги. Было очень обидно: полезла на дерево, обломилась ветка, потом вторая… Машу принес домой Петров из восьмой квартиры, доктор дал лекарство, наложил повязку. Маша лежала в кровати и плакала горючими слезами: ей хотелось бегать и гулять, а приходилось лежать и жалеть ногу. Рыба повертелась вокруг оси и наконец не выдержала:
-Ну не реви! Не реви же!
-Даааа! А они без меня будут в казаки-разбойники!!!
-Зато платье наденешь, наконец, будешь как принцесса!
-Я не хочуууууу как принцесса! Я хочу джииинсы!!!
-Заживет коленка, и будут тебе джинсы! Не реви, кому говорю!
-Аааааааа!

Этот аргумент потряс Рыбу до такой степени, что она высунулась наполовину из аквариума и чуть не упала на пол.
-Ну не реви же!
Маша запереживала за Рыбу. Вдруг еще ударится, будет у нее сотрясение мозга! Что тогда делать? Кто поможет Маше в трудную минуту? Близких и родных надо беречь!
-Вот, молодец. – Неожиданно ласково сказала Рыба. – А теперь слушай меня внимательно.
Маша вся обратилась в слух. Даже коленки и локти превратились в сверхчувствительные локаторы.
-Полчаса назад болела у тебя коленка? Не реви, говорю! Итак, не болела. – Рыба почесала плавником подбородок. – Как думаешь, а лето когда кончится?
-Через месяц. Я знаю месяцы, мы в садике выучили.
-Будет болеть у тебя коленка через месяц?
-Н-н-не… не, не будет. Там же все цело, я только чуть-чуть разбила, - косясь на огромную белую повязку, призналась Маша.
-А если она не болела раньше и не будет болеть потом, чего сейчас на нее заморачиваться?
Маша заулыбалась.
Рыба заулыбалась тоже.
И стали они жить-поживать, да добра наживать.

Сказка, имхо, о последствиях правильной эксплуатации животных из магазинчика Графа Ди)) Автор сказки - премудрая varan_

Ссылка - users.livejournal.com/varan_/

@темы: Литература, Творчество

---

Книга, про которую я живу.

Ты - бремя тяжкое и благодать. Манит,
Влечет к тебе сильнее, чем приливом.
Увы, не видя, взгляд нарколептический скользит.
И я в твоих глазах - никто. Луна глумлива.
Не видя, слепо, хуже - равнодушно.
Я помню след в песке - "застывший, словно смерть".
Бессонницею мучаюсь: неужто
Окаменела будущего твердь?
Забыться! И воспрянуть налегке
Рожденным вновь. Рассвет нахлынет,
Затопит спящий дом, и след в песке,
И призраков, что грозно шепчут ныне:
"За жизнь одну тебе не разгадать,
Что бремя в ней, и что в ней - благодать".

(с)

@темы: Литература, Сны по Фраю

---

Мастер и Маргарита.

@темы: Литература, С флэшбэком и глюками

---

Это мой любимый персонаж.
Но это вряд ли я.
Хотя...

Если вы отвечали на все вопросы то, что в голову приходило, значит вы - Снусмумрик

Путешественник, музыкант, одиночка. Принимает как данность то, что с ним каждый день происходит что-то удивительное, вызывающее зависть и восхищение его знакомых домоседов. Терпеть не может все, что может ограничить его свободу, не привязывается к вещам и не слишком привязывается к людям. Ему достаточно одной любимой вещи и одного лучшего друга. Снусмумрик почти всегда в дороге и ему вполне достаточно компании самого себя, поэтому все так и мечтают познакомиться с ним поближе. Но никто и никогда не сможет узнать, что творится у него в голове.

Пройти тест

@темы: Литература, Флэшмоб

---

"- А представь себе, что ты каждый раз просыпался бы в одном и том же дне. И ничего бы вокруг не менялось. Вообще ничего.
- А я примерно так и живу." (с)

Страна потерянных носков-2

Кудыся Потеряхина родилась в Стране потерянных носков.
Если вы не знаете, где это, зайдите в Дубль Гис. Найдите любую улицу, где дома нумерованы не подряд. Запомните, где есть пробелы, и отправляйтесь туда. И если вам повезет оказаться на этой улице точно в миг заката, или же – в момент рассвета, между тем, как небо становится бледно-желтым и малиновым, то вы сможете войти в подъезд нужного дома. А если подъезд окажется проходным, то вы сможете не только в окно посмотреть на жизнь Страны потерянных носков, но и выйти на улицу, вдохнуть странного, с привкусом корицы воздуха, посмотреть по сторонам, и, может быть, найти все те носки, которые когда-то потеряли ваши дети, дети ваших соседей и даже соседкин муж.

Родителями Потеряхиной были школьный дневник и многоцветная ручка. Дневник оказался в Стране после очередной двойки по алгебре, а маму свою Кудыся никогда не видела, потому что ручка осталась у хозяина. Кудыся любила гулять по улочкам Страны, ежедневно она спрыгивала со страниц дневника и отправлялась искать новичков. По дороге она непременно здоровалась со старыми друзьями: со стаями разноцветных носков, с простейшими колониями пуговичных, со щенками и котятами, рыжей коровой и плюшевыми мишками всех форм и размеров. Отдельный район населяли шариковые ручки и зажигалки, но с тех пор, как выяснилось, что Кудысиной мамы нет в этом районе, Кудыся потеряла к ним интерес. Ей больше нравились расчески с их смешным бахвальством – какую голову им доводилось причесывать, или сумочки, которые любили составлять нежные пары с перчатками. Правда, к сожалению, с каждым годом новые перчатки появлялись все реже; зато их место заняли сотовые телефоны. Но сумочки-ортодоксы чурались телефонов, и, если быть до конца честными, приходится признать, что и самые современные рюкзаки втайне мечтали о Настоящей перчатке, заменить которую не мог даже айфон. Телефоны знали об этом, но что они могли поделать? Редким счастливцам удавалось создать настоящую троицу; Кудыся знала, что и у них в отношениях все не так уж и гладко, но крепко хранила секрет.

Солнце в Стране потерянных носков появляется редко – только когда в соответствующем районе земли происходит солнечное затмение; луна – тоже. Большую часть времени в Стране царит мерцающий полумрак, такой бывает на границе дня и ночи. Можно было бы назвать его сумерками, но сумерки – краткий и прекрасный миг, они живут, дышат и мерцают, а сумрак в Стране потерянных носков был статичен, и от этого – чуточку менее прекрасен. Время появления Луны Кудыся научилась узнавать из потерянных календарей, и обязательно отправлялась погулять под лунными лучами, которые нравились ей больше, чем солнечные.

В тот день Луна появилась особенно надолго. Кудыся брела, куда глаза глядят, любовалась серебристыми в лунном свете стенами домов, мечтала о чем-то… о чем может мечтать принцесса, нарисованная шариковой ручкой на странице школьного дневника?
Я тоже не знаю, но не мечтать лунной ночью в одиночестве не может ни одна принцесса.
Она шла, пока вдруг не запнулась о странный предмет, которого никогда раньше не было поперек дороги.

Предмет был продолговатый, мятый и темно-синего цвета. На одном конце предмета была обувь, называемая «кеды». На другом конце предмета… точнее, двух предметов, были ремень, футболка цвета хаки, и… да, там была голова.

Только, в отличие от Кудыси, все это было объемным. Теплым. Оно слегка шевелилось. И… и у этого всего был запах. Довольно приятный, он отличался от привычных ей ароматов кожи и пластмассы, резины и бумаги, от коричного запаха воздуха. Описать этот запах Кудыся ни за что бы не взялась, у нее в языке попросту не было таких слов. Чем пахнут потерявшиеся носки? Вот то-то.
-Ты кто? – спросил предмет, протирая какие-то стеклышки, которые раньше сидели у него на носу.
-Я кто? Я принцесса Кудыся Потеряхина! Меня знают все! – ей хотелось притопнуть ножкой, но делать это сразу, при первом знакомстве, невежливо.
-О, простите, Ваше высочество!

Кудыся подозрительно покосилась на незнакомца. Но он был церемонно серьезен и явно не собирался иронизировать.
-Мне, конечно, следовало представиться. Но проблема в том, что я не могу.
-Вы скрываетесь? – шепотом уточнила Кудыся. – Как это романтично! Кто же гонится за вами?
-Никто, увы. Я бы и рад, но нет в этом мире желающих меня найти. Зовите меня… зовите… зовите меня Неуловимый Джо.
-Очень красивое имя, Неуловимый Джо. А как вы здесь оказались? Или это тоже тайна?
-Это совсем не тайна. Я потерялся.
-Но здесь не теряются люди… Обычно, когда они теряются, то отправляются в Царство мертвых. Это очень далеко отсюда, и я там никогда не была.
- Я потерялся по-настоящему.

Кудыся захлопала ресницами.
-Живые люди не могут потеряться!
-И тем не менее. Вас я вижу. Но кто я такой - загадка для меня самого.
Новичок не был похож ни на носок, ни на сумку, ни на пуговицу. Больше всего он походил на саму Кудысю, только был разноцветный и толстый. Точнее, круглый. У него не было краев, одни изгибы, и на ощупь он был… разнообразный. В Кудысе все-таки было много бумаги… а Неуловимый Джо походил на потерянного щенка, только очень большого и лысого.

Он с любопытством разглядывал закоулки Страны потерянных носков: домики, в которых уже начали загораться теплым утренним светом окошки, улочки, замощенные посудными черепками.
Днем Кудыся пригласила Джо в гости к одиноким носкам. Одинокие носки жили огромной колонией за правым поворотом на юг, и развлекались кто во что горазд: прыгали, вползали друг в друга, зацеплялись резинкой за какой-нибудь выступ и растягивались до предела, а потом резко подпрыгивали и сплющивались, набивали друг друга песком и выдумывали массу других забав. Джо недолго думая вытащил шнурки из своих ботинок и перетянул ближайший носок потуже. Тот заверещал от удовольствия и завертелся, пытаясь распутать шнурки, а когда распутал, на него налетела толпа собратьев: всем хотелось попробовать новую затею. Джо показал носкам, как выдергивать резиновые жилки из манжет, чем привел их в состояние полного восторга.

-У меня тоже были такие носки! – гордо показал он Кудысе на красный носок с вышитыми футбольными мячиками. – Я ходил в этих носках в садик, а потом они порвались, и мама их выкинула.
Кудыся, разинув рот, застыла. Неуловимый Джо еще раз посмотрел на красный носок.
-Выходит, я ходил в садик… И у меня была мама?

Он стал пристально вглядываться в кучу носков.
-А вот такой, белый, потерялся однажды перед самым новогодним утренником. Я туда так и не пошел, потому что воспитательница сказала маме – не только моей, всем мамам сказала, - кто придет не в белых носках, те пойдут на утренник в валенках. Я так ревел, что даже не смог рассказать стихи Деду Морозу, который пришел к нам домой с подарками. А вот эти черные носки мама покупала мне в школу – чтобы совсем одинаковые. Но они почему-то становились разного размера и цвета после первой же стирки.

Луна давно спряталась, но в сумраке Страны трудно было понять, сколько прошло времени. Носки расползлись по своим делам, а Неуловимый Джо все рассказывал и рассказывал:
-А когда появились дети, оказалось, что их носочки все время теряются, даже если продевать один в другой. Мои тоже терялись, но жена положила их все в одну коробку, и можно было взять пару даже с завязанными глазами. Тут, кстати, есть квартал чулок и колготок?
-Нет, никогда не слышала о том, чтобы кто-то терял чулки! Щенков – да, даже тритоны были, но чулки? В первый раз слышу.
-Вообще-то да, эти рвутся и сразу приходят в негодность, когда их терять-то…
-А как зовут твою жену?
-Да в том-то и дело, что нет у меня жены…

Неуловимый Джо посмотрел на Кудысю Потеряхину грустными глазами.
-Ушел я оттуда.
-Вам было там плохо?
- Я уж и сам понять не могу. Тогда казалось, что невыносимо. А теперь не могу вспомнить – кто я? Зачем? Что мне самому-то нужно? Все только и было, что накормить, одеть, ублажить, вынести мусор. Ничего своего не было. Если бы не менялись носки да футболки, я бы смену времен года не замечал, наверное.

Он уселся на скамеечку, и даже кончики ушей его стали потерянными. Целую вечность Неуловимый Джо молчал. Кудыся робко потянула его за рукав.
-Вы в порядке? Что же мне теперь с вами делать?
-А можно, я останусь здесь? Меня ничего не тянет назад. Я пытался вспомнить – нет, ничего. Я даже не знаю, на какую улицу выходить. А здесь весело. Буду бродить по Стране и вспоминать. Буду искать таких же потерянных человеков, как я.
Кудыся растерянно заморгала.
-Можно, наверное. А вы думаете, тут где-нибудь тоже есть люди?
Кудысе и в голову не пришло сомневаться. Главное, что пока он будет искать, им есть о чем поговорить…
(ц)varan_

@темы: литература, стырено

---

Не удержалась.

Почувствовать себя богом.

1.

-Алло! Это служба технической поддержки?
-Да.
-Говорит демиург Шамбамбукли. У меня проблемы.
-У всех проблемы. Расскажите подробно.
-Я купил у вас книгу. "Creation, Professional Edition". Что-то у меня по ней не получается...
-Что именно не получается?
-Да ничего! С самого первого шага.
-Что вы делали?
-Все как написано. Шаг первый, "да будет свет". Раньше это всегда срабатывало, а теперь...
-Чем вы руководствовались раньше?
-"Creation, Second Edition".
-Ну, рассказывайте дальше. "Да будет свет" - и что?
-Ничего, в том-то и дело. Раньше зажигался свет. А теперь мне в ответ Голос спрашивает: "укажите основные параметры"
-Это значит, что вы должны определить спектр и интенсивность излучения.
-Я догадался. Все определил, а получилась какая-то пестрая муть!
-Какое у вас расширение Вселенной?
-600-800 стандартных единиц.
-А наше руководство оптимизировано под 1024! Укажите в своих настройках.
-Ага, понял. Минутку...
(слышна возня, голос: "Да будет свет, б,Ж4,уа 1024, да, да, нет, ОК")
-Ага, свет есть. Теперь другой вопрос.
-Спрашивайте.
-У меня тут спрашивают подтверждения, для перехода на следующий этап. Что говорить?
-Скажите, что это хорошо.
-Это хорошо. ОК.
-Получилось?
-Да. Теперь нужно разделять воду?
-Это произойдет автоматически. Расслабьтесь, откиньтесь на спинку кресла...
-Опять требуют подтверждения. Это хорошо?
-Это хорошо.
-Это хорошо! ОК. Ага, третий этап. С травой и деревьями.
-Есть вопросы?
-Да. Меня просят отметить все виды растений, которые я хочу видеть в своем мире.
-Ну, а в чем проблема?
-Я не знаю, не нарушится ли природный баланс, если я вычеркну крапиву и ползучую колючку?
-Природный баланс не нарушится, по умолчанию их функции будет выполнять финиковая пальма.
-То есть, она начнет колоться?
-Да.
-Тогда я лучше ничего не буду менять... Это хорошо. ОК.
-Еще вопросы есть?
-Да. Следующий этап. Я тут произнес "да воскишит земля гадами!", а мне Голос: "вы уверены?"
-А вы уверены?
-Ммм... нет.
-Тогда пропустите этот этап.
-Это хорошо. ОК.
-Еще что-то?
-Пока нет, спасибо.
-Не забудьте, что после конечного этапа следует сказать "очень хорошо".
-Не просто хорошо, а очень?
-Да. Это сделано во избежание случайного срабатывания.
-Спасибо.

(звучит музыка сфер, приятный женский голос просит подождать соединения)
-Алло! Служба тех. поддержки? Это опять я. Демиург Шамбамбукли.
-Что-то случилось?
-Да, с людьми что-то странное. Они какие-то идиоты и совсем меня не слушаются!
-Вы их сотворили?
-Да.
-По образу и подобию своему?
-Ну... да.
-Тогда ничего удивительного...
(короткая пауза, наполненная напряженным сопением. Щелчок. Гудки.)


2.

Демиург Шамбамбукли осторожно открыл корзинку, достал из нее яичко (не простое, золотое!) и утвердил посреди Великого Ничто.
-Так, где оно тут включается..?
Яичко было совершенно гладкое, без указателей.
Демиург Шамбамбукли почесал нос и снова полез в корзинку, за инструкцией.
-"Сориентировать Яйцо по продолной оси будущей Вселенной, с максимальным отклонением в 3 пикосекунды..."
Демиург Шамбамбукли поправил яичко и стал читать дальше.
-"Крутящий момент... скорость разбегания... избегать сотрясений... следить за равномерностью потока..." А как оно включается-то?!
Об этом в инструкции не было ни слова.
Демиург Шамбамбукли поднял яичко, повертел его и так и сяк, надавил на острый конец, потом на тупой. Ничего не произошло. Демиург Шамбамбукли попробовал развинтить яичко. Оно не поддавалось. Наплевав на инструкцию, демиург Шамбамбукли потряс яичко. Безрезультатно.
Прошло несколько часов. Взмыленный демиург Шамбамбукли остервенело топтал яичко сапогами, швырял его о грани мироздания, пытался даже разгрызть... Бил, бил, не разбил.
Мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало...
И грянул Великий Взрыв!


3.

Демиург Шамбамбукли с замиранием сердца представил свое Творение высокой комиссии.
-Ерунда какая!-скривился Первый.-Вы посмотрите, как у него изогнуто пространство!
-А что, даже красиво...-протянул Второй.-Это из-за тяготения, верно?
Шамбамбукли только кивнул. С тяготением и правда вышла какая-то несуразица. Мироздание расползалось в руках, и пришлось его скрепить первым, что придумалось.
-Вообще-то, интересная задумка. Оригинальная.- Третий с интересом наблюдал, как планеты бегают по орбитам.- Обратите внимание, как четко все работает. А ведь не должно, по идее...
-Это не по правилам!-упрямо возразил Первый.-Солнце должно обращаться вокруг планеты, а не наоборот!
-Но субъективно так и происходит!
-А яблоки? Почему они падают вниз, хотя должны улетать к горизонту?
-Так ведь здесь нет горизонта.
-Но субъективно-то он есть!
-Да ну, яблоки-это мелочь. Реки тоже вниз текут! Вот это проблема!
-Нет никакой проблемы. Сами гляньте, океаны тоже внизу.
-А почему они не выливаются?
-Куда?
-Вниз.
-А где тут низ?
Комиссия стала вертеть Творение и так и эдак, пытаясь определить, где тут верх, а где низ.
-Знаете, а вверх ногами даже симпатичнее выглядит!
-Звезд многовато... не люблю я эту мишуру.
-И сами они великоваты, пожалуй. Монументализм, причем помпезный.
-А очертания материков? Это уже абстракция какая-то...
Шамбамбукли потупился. Вообще-то, изначально материк был только один, но потом почему-то развалился на части.
-Но с гравитацией - это интересно придумано...
-Отнюдь! Я считаю, что это порочная идея. Так же, как и эта новомодная сила трения.
-Ну почему же! Ведь все работает?
-Некрасиво потому что! И яблоки падают вниз. Представьте себе, сидите вы под деревом, а оно вам на голову упадет!
-Да, это, конечно...
Шамбамбукли вздохнул. Глупо было даже надеяться, что его Творение заслужит наименование "Лучший из миров".
(с)Жрак

@темы: литература, стырено

---

Сказки

archive.diary.ru/~1294/?comments&postid=4125142...

*Нечленораздельный до неприличия писк*

@темы: литература, стырено

---

Улыбнись мне, Март! Кажется, я тебя знаю.

07.09.2009 в 14:08

Пишет  Foruvie:

календарь - 4
Март
Вы ожидаете увидеть цветочки, зеленеющие веточки и крокусы в вазе? Что ж, дети начала весны вас разубедят. Чтобы отбросить зимний мороз, сразиться с его ледяной яростью нужен волчий дух, сердце хищника. Март несётся на тонких серебристых лапах по ноздреватому снегу, гонит жертву в тупик, к обрыву… неважно. Он не теряет следа. Он не ошибается. Март ещё не умеет взращивать настоящую жизнь – не ростки слабой, едва заметной нежности, не хрупкие корешки в земле… Он не даёт весеннего возрождения. Он убивает зиму.
Дети марта идут по жизни как танцуют, как крадутся по следу: шатаясь, припадая к земле, щуря на свет свои сияющие глаза. На руках – призрачные когти, в улыбке косой – проблеск тонких клыков. Дети Февраля – хладнокровные белоснежные статуи. Дети марта – исчезающие в неверном сиянии оборотни, ломкие тени в тающем льду. Утащат под воду. Загрызут.
Могут подобраться в своей звериной неприрученной нежности близко-близко, прижаться к колену и дремать: чутко, вскидываясь от каждого звука. А вы вдруг замрёте, чувствуя тепло чужого тела, иллюзорную хрупкость, биение сердца, тихое дыхание на коже. Как странно это, глядеть на изгиб мягких губ, подрагивающие ресницы, сжатые тонкие пальцы и думать: что тебе снится, оборотень? Кого ты преследуешь, чей след ловишь в оттепели, в чьё горло метишь ударом? Но что толку в бессмысленных вопросах, когда Март спит головой на твоих коленях, и рука запуталась в его растрепавшихся волосах. Разве потом, зная его волчью суть, сумеешь отвернуться, когда он потянется с небрежным поцелуем, замурлычет, прижавшись к запястью губами? Нет. Не шагнёшь в сторону, не отклонишься от объятия, не сбросишь ладони с плеча – потому что как откажешь такому?
Танцующая походка, усмешки, в которых проблёскивают клыки, неровные дёрганые движения, голодные взгляды из-под чёлки, из-под опущенных ресниц – нет, в них не найти аристократической красоты февраля. Они смеются над условностями, обвешиваются варварскими украшениями, выглядят вызывающе-шикарно в шёлково-батистовом рванье, с кружевом внахлёст на потёртой коже и джинсе.
Они шатаются по жизни как будто балансируют на крыше, на ломком льду, на болотной тропе. Они ждут добычу, бросаются и вцепляются в горло, инстинктивно и легко – не задумываясь. Но опасны они не в охоте, не в убийстве, не в жестокой битве, а тогда, когда вытянутся рядом, прищурившись, и в светлых глазах – непонятная пронзительная тоска. А потом он вдруг улыбается резко, словно смеясь над собой, и целует.
Вкус – кровь, снег, тростниковый сахар и виски с лимоном.

@темы: литература, стырено

---

Прекрасное от users.livejournal.com/varan_/

Своя жизнь


«ТЫ уже выросла, - сказали родители, когда мне исполнилось восемнадцать. – Тебе пора зажить своей жизнью».
Не то чтобы я была не рада.

Каждый человек, вырастая, начинает жить своей жизнью – это известно всем. Все этого момента ждут, и те, кому удалось сделать это раньше, хвастаются перед ровесниками, а те, кто подзадержался – стесняются и стыдятся, если вдруг становится известен этот факт.

Но в глубине души… На самом дальнем и глубоком дне, я думаю, каждый из моих ровесников, а также тех, кто делал это до меня, да и тех, кто будет после – в общем, все мы в глубине души считаем, что это чересчур. В глубине души мы хотим, чтобы все оставалось, как было, и робеем в ожидании того дня, когда родители объявят нам о своем решении.

Поэтому, когда они положили мне на постель коробочку, в которой шуршала моя собственная жизнь – новенькая, свеженькая, никем до меня еще не прикормленная, - я одновременно и обрадовалась, и испугалась.
Мне и так было уютно раньше, когда в садке, предназначенном для жизни моей семьи, копошились мамина и папина зверушка. Я знала, что, пока у меня нет собственной, я не считаюсь взрослым человеком, многие вещи мне делать не разрешается – например, нельзя самостоятельно приобретать билеты, а на работу меня могут взять только на детское расписание, и после трех часов ночи меня могут задержать, если я без провожатого еду из клуба, но в целом, меня эти ограничения не тяготили.

Я уже умела заботиться о жизнях нашей семьи – если родители ненадолго уезжали, кормила их жизни, ухаживала за ними, рыхлила песочек, гладила их по голове и убирала, когда они пакостили. Но делала это не каждый день, да и они, зная, что я всего лишь ребенок, не требовали от меня многого.
И вот на постели лежит моя собственная жизнь.

Обычно их доставляют уже подросшими – с открытыми глазками, шерстью, некоторыми зачатками характера, с определенной картой предпочтений. К моей коробке тоже было приложено описание: встает не рано, питается неприхотливо, ложится вовремя. Я приподняла крышку: на меня уставился круглый синий глаз. Не мигая, но, по-моему, вопросительно.

Мы смотрели друг другу в глаза некоторое время, пока не пришло ощущение знакомства. Я открыла ящик и вытащила свою собственную жизнь на свет.
Она сощурилась и чихнула. Кончиками пальцев, нежно, чтобы не напугать, я погладила существо, с которым теперь буду связана до конца дней своих. Это не значит, что мы умрем в один день, обычно хозяин умирает все-таки пораньше. Впрочем, детей от таких вещей оберегают, и не рассказывают им, что происходит с жизнью человека, когда он умирает. А может, просто никто не знает. Среди девчонок в школе ходили страшные слухи, что бывают люди, жизнь которых уходила в мир иной еще до смерти. Но никто никогда не рассказывал, что происходит с этими людьми после того, как скончается жизнь, только делали страшные глаза и намекали, что их существование - чудовищно. Некоторые считают, будто такие люди страшнее душевнобольных, и их отвозят в закрытые от других людей дома – чтобы они там дожидались своей смерти.

Теперь мне предстояло научиться заботиться о своей жизни. Поселить в хороший домик; научиться кормить, укладывать и выгуливать; вовремя мыть и сушить. Как и у всех симбиотических организмов, состояние моей жизни передавалось и мне; собственно, когда-то, в доисторические времена, их начали разводить именно для нормализации душевных процессов хозяина. Это было проще, чем менять режим труда и отдыха, учить детей этике и психологии семейной жизни, да и вообще – проще, чем менять весь мир. Каждый получил в распоряжение собственную жизнь, и налаживал ее в меру своего разумения. Встречая пару, люди соединяли свои жизни в общем садке или в общем домике – у кого на что хватало денег. Заводя детей, вставали на очередь на получение отдельной жизни: их в специальных питомниках выращивали специалисты. Работа, кстати, высокооплачиваемая: стать специалистом – творцом очень и очень непросто, нужно долго и дорого учиться, да еще и может оказаться в конце концов, что у студента нет нужного дара, и тогда долгие годы учебы – коту под хвост. Пока дети росли, им хватало эмоций, выработанных в семейном вольере; потом – родители выкупали и дарили им жизнь. С этого момента ребенок считается взрослым, вступает во все права и не подчиняется больше никому. У него есть своя жизнь, свой садок, и начинается, как говорят старшие, самое интересное.

Уж не знаю, кто как, но я эти первые полгода никогда не забуду.
Я не высыпалась, потому что голодная жизнь начинала требовательно пищать; стоило мне прибраться и отвлечься на свои дела – ей тут же нужно было менять песок. Без колыбельной она не засыпала; когда засыпала я, ей хотелось есть, и немедленно. Кроме того, у нас как-то не получался эмоциональный резонанс. Не то чтобы она мне не нравилась, но ее радости меня не радовали.

Я пробовала кормить ее по часам, испытывала разные графики уборки; она в ответ либо пищала, либо того хуже – начинала глубоко грустить. Если это происходило, меня внутри просто разрывало на части.
Наконец, с грехом пополам, мне удалось установить режим.
Жизнь округлилась. Она ела, спала, вовремя ходила в туалет, я научилась различать, когда и чем ее надо кормить, и даже выяснила, какую еду она любит больше всего.

Правда, она оказалась привередливой, и я стала подумывать, не поискать ли новую работу – на деликатесы хватало далеко не всегда. Конечно, родители пообещали помочь в первое время, но злоупотреблять их помощью не стоило.
Жизнь, кстати, очень хорошо различала, когда ее кормили на деньги родителей: ела с куда меньшим аппетитом. И радовалась тоже мало. А когда я выбивалась из режима, посылала явственные сигналы усталости и недовольства.

Один раз я даже чуть ее не прикончила. Уехала на несколько дней, а маме забыла сказать, что нужно добавлять растительное масло в кашу. Та накладывала сливочного; жизнь отказалась есть. Это был кошмар. Вернувшись, я застала маму в слезах и жизнь похудевшей; точнее сказать – отощавшей. Несмотря на расстояние, я уже на третий день поездки места себе не находила от беспокойства, но позвонить и узнать, что происходит, не сообразила – думала, это просто переживания по поводу переговоров. Мама тоже звонить не стала – не хотела меня беспокоить понапрасну; словом, этот урок нам надолго запомнился, всем троим.

Через некоторое время я почувствовала, что мне стало как-то скучновато.
Все было хорошо, все правильно, все аккуратно – но скучно.
Именно так, как бывает, когда сытно, сухо и тепло, и – ничего больше.
В первую очередь я обратилась за советом к родителям. Они растерянно развели руками: «Не знаем, как-то все идет и идет. Разве того, что есть, тебе недостаточно?»

Жизнь отца – изумрудно-зеленая в крапинку. Он собирает почтовые марки и целыми вечерами пропадает в клубе. Жизнь мамы – оранжевая. Она постоянно осваивает экзотические рецепты. Когда они сидят рядом на диване, смотрят кино и ужинают, в доме царит блаженная тишина. Я знаю, что в самом начале их жизни были такими же, как моя – бесцветными и требовательными, и прошло много дней, прежде чем они стали такими, как сейчас. То ли мои родители действительно были рождены для этого, то ли им достались такие неприхотливые жизни? Я не знаю. Может быть, мне нужно от жизни что-то другое. А может быть, мне досталась слишком уж своенравная. Так или иначе, родители не могут теперь мне помочь. Придется разбираться самой.

Я пошла в книжный. Вернулась оттуда с ворохом книг и журналов – «Как обустроить свою жизнь. Базовый курс», «Собственная жизнь. Советы профессионалов», «Жизнь. Как она есть. Авторское пособие», «Лучшие жизни месяца. Ежемесячное приложение к журналу ВОГ», и так далее, и тому подобное, всего килограмм на десять. Окунулась в фейерверк красок и текстур, водоворот идей и фонтан креатива. От всего увиденного и прочитанного у меня закружилась голова. Моя песочного оттенка жизнь была такой пресной и скучной на этом фоне!

Следующие месяцы прошли под знаком непрерывных экспериментов. Я красила, брила, стригла, завивала. Шила и заказывала по Интернету новенькие блестящие попонки и ошейнички, делала перестановку в домике, завела там бонсай, перепробовала самые разнообразные песочки и их заменители. Сказать, что стало веселее – значит, соврать. Стало беспокойнее. Жизнь грустила и худела, то и дело теряла аппетит. Когда я выкрасила ей шерсть в синий цвет, она забилась в самый дальний угол и две недели смотрела на меня оттуда синим глазом, укоризненно вздыхая. Иногда она даже плакала.

Я подписалась на «Ежемесячное приложение» и решила не сдаваться, пока не найду выход. После каждого номера я что-нибудь пробовала, и на некоторое время это даже срабатывало. Жаль только, что ненадолго – иногда на день, иногда на неделю. Потом все равно начиналась грусть.

Я попробовала носить жизнь везде с собой, в специальной сумке. Через полгода она легла на пол в вольерчике и отказалась прикасаться к еде. Вообще, мне досталась чрезвычайно экономичная жизнь – при любом неудобстве она грозила уморить себя голодом. Бывали жизни, которые выбрасывались из домика на пол, кусали хозяев и даже начинали страшно обжираться, что было дороже всего – нужны были расходы и на еду, и на диету, и на врача. Я обнаружила, что есть люди, которые коллекционируют жизни (большая редкость, но в обществе их принимали с интересом и с уважением), были транжиры, которые, уморив одну жизнь, тут же за большие деньги добывали на черном рынке себе другую (к таким относились с опаской, и пристально следили, насколько долгой будет каждая новая жизнь). В интервью звезды порой произносили: «И моя жизнь потребовала…» Этот пассаж служил универсальной формулировкой для всего: потребовала уединения, окунуться в светские развлечения, поехать на море, расторгнуть контракт, подписать контракт, запустить новый проект…Их фотоснимки блестели и переливались всеми цветами радуги. Моя же жизнь лежала себе в уголке, грустно смотрела синим глазом и тихо и тяжело вздыхала.

В зоомагазине мне порекомендовали разные витамины, таблеточки и подкормки. Поскольку точных рекомендаций не мог дать никто, мне пришлось применить технику научного тыка – брала пачку снадобья на пробу и смотрела на результаты.

Жизнь начала вести себя как-то странно: режим ее сбился, приступы бешеной активности сменялись апатией. Она стала менять цвет: то бурела, то зеленела, то делалась фиолетовой, то вдруг покрывалась сплошь черными пятнами. В общем, можно долго рассказывать, что же и как я пробовала, но это все совершенно неважно. Важно другое.

Когда она покрылась ядовито-розовой шерстью и принялась кусаться во время кормежки, я поняла, что пора принимать срочные меры. За моими плечами были консультации специалистов, тренинги, конференции, мастер-классы по управлению своей жизнью, и прочие удивительные тусовки. Я даже как-то раз сама вела мастер-класс, где рассказывала о том, как меняют жизнь постоянные эксперименты.

Решение пришло ко мне однажды ночью. Я стояла перед вольерчиком и любовалась спящей жизнью. У нее уже начала отрастать после очередных экспериментов собственная шерсть – пушистая шерсть песочного оттенка. Худенькое брюшко ритмично вздымалось и опадало. Под глазами залегли морщинки. Жизнь показалась мне такой замученной и усталой! Я вытерла слезу и решила оставить ее в покое.
Кормила когда проголодается.

Поила по мере испарения воды.
Укладывала спать, когда чувствовала усталость.
Гладила, если ей становилось грустно.
У меня появилось много свободного времени, и я стала больше гулять, читать книжек и ходить на выставки. Потом придумала что-то еще, еще, еще, вышла замуж, у нас появились дети…

Шерсть у жизни так и осталась песочной. Зато она умеет корчить уморительные рожицы, и посылает мне по ночам цветные сны. Она прыгает на хвосте, смешно умывается задними лапками, а у ее парочки – полосатая спина и короткие крылья. Он катает подружку по воздуху, а та пищит и светится от удовольствия. Постепенно ко мне пришло ощущение, что я довольна своей жизнью, что меня радуют многие мелочи, что жизнь, в конце концов, удалась!

Скоро нам предстоит вручать жизнь нашим детям. Они обязательно спросят меня, как ее обустроить – свою жизнь. Не знаю, найду ли я нужные слова, чтобы им все объяснить?

@темы: литература, сперто

---

Рассказ.

community.livejournal.com/mirnaiznanku/810188.h...

@темы: литература